Травматерапевт с интегративным подходом. Снятие телесных паттернов методами кинесиологии, системный семейный подход и работа с субличностями. EMDR, психодрама.
Когда стресс становится травмой
Когда мы слышим слово «стресс», мы уже испытываем тревогу. Многим из нас знакомо состояние, когда стресс перестает быть приятным: истощаются силы; пропадает понимание, зачем продолжать делать то, что делаешь; появляется чувство отделенности от других людей. В какой же момент он становится опасным для нас? Когда стресс уже можно назвать травмой?
Травму вызывает такой стресс, к которому человек не может адаптироваться самостоятельно.
Что из этого следует? Во-первых, у каждого человека свой резерв сопротивления стрессу. То, что для одного — трудный опыт, для другого может стать травмой, и наоборот.
Во-вторых, при отсутствии возможности восстанавливать свой ресурс, – как физический, так и психический, – тот стресс, который в благоприятных условиях не был бы чрезмерным, может стать им. Привычная, но слишком длительная стрессовая ситуация рано или поздно станет травмирующей и будет требовать серьезной адаптации: переосмысления, изменения образа жизни и длительного восстановления.
Диссоциация в коллективах
Механизмы выживания в травматической ситуации
Почему этот момент так важен? Потому, что у нас есть природные способы выживания в состоянии травмы, которые позволяют какое-то время еще не выпадать из жизни и принимать участие во внешних событиях. Один из них, например – диссоциация от пережитого опыта.
Диссоциация – многоуровневый процесс. Она помогает нормализовать тяжелую ситуацию, как бы дробя картинку на осколки: и тогда мы начинаем воспринимать мир и себя не единым целым, а набором отдельных сегментов.
Так, женщина, потерявшая ребенка на этапе беременности, выйдет на работу и будет вести себя как раньше – даже, возможно начнет активнее включаться в дело. Но за счет механизма торможения психических процессов, диссоциации и привычек поведения в знакомой обстановке боль этой женщины будет неочевидной для окружающих. Ее реальность окажется подправленной за счет сильного неявного внутреннего напряжения, когда не вписывающиеся воспоминания и аффекты выводятся за пределы осознания.
В такие моменты в человеке копится масса невыраженной агрессии. По факту, эту силу можно было бы потратить на то, чтобы отбиться от стресса и переработать его, найти нужные ресурсы, людей, способных помочь, или место и время на выражение боли, страха, и разочарования. Однако, в процессе диссоциации агрессия оказывается как бы заморожена. Она создает напряжение между фактическим и изолированным «Я» и отнимает массу сил на удержание этого состояния.
Другими словами, природный способ выживания в стрессе помогает нам оставаться
частью социума, но он же мешает продуктивно переработать стресс уровня травмы.
Как в нашем примере из предыдущей части текста, маскировка накопленных личных травм часто происходит в рабочей обстановке, где люди редко обозначают себя с уязвимой стороны. Они переключаются на привычные задачи и процессы, и тогда происходит диссоциация.
Также маскируются те травмы, которые затрагивают большой процент людей. Это могут быть дефолты, революции, пандемия из недавнего опыта, угроза увольнения, хронические заболевания или последствия болезни, стиль работы «соковыжималка», нездоровая конкуренция в коллективе, а также эмоциональная депривация при непрозрачных завышенных ожиданиях, когда требования к специалисту напоминают семейный абьюзный сценарий «не знаю как, но не так».
Как понять, что травма — это скорее всего про вас?
Шоковые травмы обычно описывают словами «ничего не предвещало, и тут…» Авария, увольнение, смерть близкого, проблемы со здоровьем, катастрофа, которую человек видел, но никак не мог на нее повлиять. Общим в этих происшествиях будет то, человек не не успел или не мог на них отреагировать.
Межличностные травмы происходят в том случае, когда другие люди используют человека в собственных целях, причиняя ему страдание. Это может быть единичная ситуация, а может быть и травма развития — например, если человек рос в семье, где его использовали физически или психически, и он не знал, как защититься. Если он не может прекратить такое общение, или оно повторяется регулярно и стереотипно, у человека появляется ощущение, что у него нет выбора, а межличностный стресс становится травмой.
Идентичность получает травму тогда, когда поводом для насилия становится неотъемлемая, неизменяемая часть нашей личности: например пол или половая идентичность, сексуальная ориентация, этническая принадлежность и так далее. Хороший пример — «альбинос среди темнокожих», или дискриминация сексуальных меньшинств.
Насилие над групповой идентичностью, верованиями, культурными особенностями, традициями приводят к социальной травме. (Я полагаю, что генерационная травма поколений, когда родители, предки притеснялись поколение за поколением, относится сюда же.)
Многослойная (повторяющаяся) травма — это ретравматизация, приводящая к постоянному воспроизведению травмирующих событий одного и того же типа. К ним можно отнести виктимное поведение (поведение жертвы), повторяющиеся переломы, цепочки событий, годовщины происшествий и тому подобное.
К первичным травмам могут добавляться как вторичные, так и сочетания разных травмирующих событий. (Например, когда человек получает травму одного типа, а потом обращается за помощью и получает межличностную травму).
● У вас есть опыт, похожий на описанный выше, но вы ничего не можете про него сказать. Вы не испытываете по его поводу никаких чувств или эмоций: «Был и был».
● У вас есть подобный опыт, и он вас пугает. «Больше никогда!» — думаете вы и выстраиваете жизнь соответствующим образом.
● Вы не можете вспомнить, что вы делали на протяжении несколько месяцев, или даже лет жизни. Они как будто исчезли.
● Вы сейчас проживаете стресс, который назвать позитивным никак нельзя. Но вы не понимаете, что делать в этой ситуации, да и звучит она как как сценарий фильма: не про вас, а про кого-то другого.
● У вас есть специальное состояние, в котором вам «море по колено, и пули не берут». Иногда оно оказывается весьма полезно.
Я травматерапевт, и работаю с ПТСР (посттравматическим стрессовым расстройством). И я знаю, что после травмы жизнь не останавливается.
Травма — это островки боли, которые есть в каждом из нас. Это слепые пятна, это неисследованные зоны, отмеченные белым на внутренней карте души; это наши чувства, которые не получилось впустить в нашу жизнь. Это стресс, который мы по какой-то причине не смогли переработать и включить в свой опыт.
Все люди разные. Для кого-то травма — это одно происшествие, которое возвращается к нему раз за разом, а для кого-то вся жизнь — как путь сталкера, который только и делает что выживает на руинах своего мира. Кому-то будет важно собрать осколочки по одному, для кого-то переписать широкими мазками всю жизненную картину. В любом случае, я знаю как помочь: бережно, чутко, не спеша.
Человеку нужен человек. Стресс становится травмой и по той причине, что рядом не оказалось того, кто мог бы помочь прожить эти чувства и опыт, найти смыслы, извлечь пользу, отдать чужую ответственность и забрать свою силу у людей или обстоятельств, забравших ее.
Но одной работой с поведением, образом мыслей и убеждениями не обойтись. Стресс конкретен, он живет в теле; удерживается позой тела, привычными зажимами. Я помогу вам научиться слышать тело, дышать, соединять память, чувства, факты, оценки, мнения, смыслы. Оживлять замершее. Мечтать и ставить цели. Искать зоны безопасности. Замедляться. Да, это потребует некоторого времени — и его у нас достаточно.